Исследование языка художественных произведений – это прежде всего изучение лексики, которая отражает своеобразное видение, понимание объективной действительности писателя. Языковеды неоднократно писали о неисчерпаемых возможностях лексики, содержащей самые разные значения. Изучение лексики художественных произведений дает возможность не только объяснить употребление языковых средств, но и оценить творческий труд писателя.
В диссертационной работе исследуется лексика двух известных романов Г.Исхаки «Нищенка» (1901–1908), «Мулла бабай» (1910). До сегодняшнего дня лексика этих произведений специально не изучалась, если не считать нескольких статей, высказываний в диссертационных работах, где романы рассматриваются наряду с другими произведениями писателя [Баширова И.Б., 1990, 2000, Сафиуллина Ф.С., 2000, Губайдуллина Г.Ф., 2001, Курбатов Х.Р., 2003, Хаков В.Х., 2003].Ранее лексика романов не подвергалась системному анализу с учётом широкого круга языковых признаков. Настоящее исследование посвящено комплексному анализу лексики в различных аспектах с применением методов традиционного языкознания и компьютерной лингвистики
Актуальность данного диссертационного исследования определяется тем, что в ней впервые выявляется художественно-изобразительный потенциал различных частей речи. Наш выбор обусловлен экспрессивными возможностями, семантическими свойствами различных слов в исследуемых романах. По нашим наблюдениям группа знаменательных частей речи выделяется богатым арсеналом эмоционально-экспрессивных средств. Сниженная лексика, заимствования, специальная лексика употреблены писателем как наиболее действенные средства выражения мысли. В работе раскрываются семантическая активность и выразительные возможности морфологических ресурсов. Лексика романов изучается с точки зрения лингвостатистики.
Объектом исследования являются романы Г. Исхаки «Нищенка», «Мулла бабай», которые вышли в свет в третьем томе собрания сочинений известного писателя (2001).
Предметом исследования выступает лексика романов, которая содержит слова, выделяющиеся яркими экспрессивными свойствами. Особое внимание уделяется функциональным и грамматическим особенностям лексики.
Целью диссертации является комплексное изучение лексики романов Г.Исхаки «Нищенка», «Мулла бабай» в частеречном, лексико-семантическом, лингвоквантитативном аспектах.
Для достижения цели были поставлены следующие основные исследовательские задачи:
– изучение истории исследования языка художественных произведений в тюркологии и татарской лингвистике;
– анализ работ, посвящённых изучению языка художественных произведений Г.Исхаки;
– частеречная классификация лексики романов, изучение их экспрессивных возможностей;
– квантитативная характеристика лексики (конкорданс, алфавитно-частотный и частотный словоуказатели);
– выявление генетических пластов лексики, использованных в романах (тюрко-татарская часть лексики, арабо-персидские, русские и западноевропейские заимствования);
– тематическое деление лексики на группы;
– функционально-стилистическая характеристика лексики романов (просторечные слова, книжная лексика, эмоционально-экспрессивная лексика, жаргонизмы, арготизмы, диалектизм и т.д.);
– анализ системно-семантических связей слов (полисемия, синонимы, антонимы, омонимия).
Цель и задачи обусловили выбор следующих методов исследования: описательный, сравнительно-исторический, статистический, а также лексико-семантический, сопоставительный, функционально-стилистический.
Методологической базой исследования послужили положения, разработанные в трудах В.В.Виноградова, Г.А.Солганика, Д.Э.Розенталя и др.; теоретической базой послужили работы известных тюркологов: Э.В.Севортяна, А.М.Щербака, А.Н.Кононова, Э.Н. Наджипа, Дж.Г.Киекбаева; а также видных татарских языковедов: Г.Х.Ахунзянова, Х.Р.Курбатова, В.Х.Хакова, Ф.А.Ганиева, Д.Г.Тумашевой, Ф.С.Сафиуллиной, И.Б.Башировой, Д.Б.Рамазановой, Т.Х.Хайрутдиновой и др.
Научная новизна работы заключается в следующих аспектах:
– рассматривается историография изучения языка письменных памятников, художественных произведений в тюркологии и татарском языкознании;
– в диссертации впервые проводится комплексный анализ грамматических форм частей речи, отмеченных в романах с опорой на функционально-семантический подход;
– составлены лингвографические словари (конкорданс, алфавитно-частотный, частотный словоуказатели), которые дают информацию о степени повторяемости разных частей речи и лексико-грамматических омонимов, выявляют употребление разных слов, специфичных только для Г.Исхаки;
– генетические пласты лексики рассматриваются с точки зрения семантики и стилистики.
Теоретическая значимость состоит в том, что в диссертации раскрыты функциональные особенности различных групп лексики в романах Г.Исхаки, позволяющих определить специфику идиолекта писателя, его индивидуального стиля.
Практическую ценность работы представляют выводы и наблюдения, которые могут быть использованы при дальнейшей разработке теории и практики изучения языка художественных произведений.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:
– лексика романов Г.Исхаки «Нищенка», «Мулла бабай» является интересной в плане деления на генетические группы и использования в комбинации с функционально-стилистическими средствами;
– части речи в романах стилистически значимы, в определённых ситуациях им свойственны новые дополнительные оттенки;
– частотные словари романов дают информацию о разнообразии и средней повторяемости лексики.
Апробация. Основные положения и результаты исследования легли в основу докладов на итоговых научных конференциях ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова (2004, 2007), на конференции молодых ученых и специалистов Казанской государственной академии ветеринарной медицины (Казань, 2006). По теме диссертации имеется 5 публикаций. Одна из них напечатана в ведущем рецензируемом журнале ВАК.
Структура работы определяется поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, перечня условных сокращений, списка использованной литературы и приложения.
Основное содержание работы
Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются цели и задачи работы, устанавливаются методы исследования. Также раскрывается научная новизна темы, ее теоретическая и практическая значимость, приводятся сведения об апробации и структуре диссертации.
Первая глава «История изучения языка письменных памятников и художественных произведений в тюркологии и татарском языкознании» состоит из трех разделов.
В первом разделе дается исторический обзор изучения языка письменных памятников и художественных произведений в тюркологии, где большая заслуга в области изучения лексики тюркских языков принадлежит первому тюркологу Махмуду Кашгари, который оставил свод сведений о тюркских племенах и их языках в труде «Дивани лугатит- тюрк». С тех пор проделана значительная работа по изучению языка древнетюркских памятников и современных художественных произведений.
В конце ХIХ и начале ХХ вв. в тюркологии изучением лексики различных текстов занимались такие языковеды как А.К.Бакиханов, Н.Ф.Катанов, Н.К.Дмитриева, М.Ф.Ахундова.
В трудах выше перечисленных ученых нашли отражение отдельные области исследования (фонетика, морфология и др.) тюркоязычных памятников. Первые сведения о языке письменных памятников даются тюркологом А.Н.Самойловичем на уровне фонетики. Учёный пришёл к выводу, что в языке памятника «Киссаи Йусуф» имеются кыпчакские элементы. Он также отметил, что эта поэма похожа на роман «Хосрав и Ширин» в плане словарного материала.
Следует отметить, что в начале ХХ в. в истории изучения языка художественных произведений преобладал литературоведческий подход. В дальнейшем постепенно лингвисты стали уделять больше внимания общим теоретическим вопросам лингвистического изучения текста. В этом направлении достойна упоминания деятельность таких ученых, как Г.П.Мельникова, Г.Ф.Благова, К.М.Мусаев, Э.Н.Наджип.
В некоторых тюркских лингвистиках язык художественных произведений изучен довольно хорошо. В азербайджанском языкознании выделяется диссертационная работа М.Б.Мамедова «Лексика и фразеология прозаических произведений Н.Нариманова» (1964), в которой проведен всесторонний лингвистический анализ.
В туркменском языкознании выделяется работа М.Ислами, посвящённая исследованию языка представителя туркменской книжной поэзии – Довлет-Мамеда Азади. Автор выявил особенности языка его произведений как с точки зрения лексики, так и с точки зрения фонетики и грамматики. Он установил, что Довлеет-Мамед Азади не ограничивался употреблением лексем арабо-персидского происхождения, он иногда вводил целые словосочетания и предложения, которые черпались без учёта фонетических и семантических изменений на туркменской почве.
В узбекском языкознании язык художественных произведений подробно исследован в диссертационных работах И.Кучкартаева «Фразеологическое новаторство Абдуллы Каххара» (1965), М.Рахматуллаева «К вопросу изучения синонимов в языке Алишера Навои (На материале уникальной рукописи дивана “Наводир-ан-нихоя”, переписанной в ХV в.)» (1969). В этих работах проведен полный лексико-семантический анализ вышеназванных произведений
Как известно, самой главной задачей стилистической лингвистики является системный анализ лексики. Изучение лексики раскрывает многомерную и разнообразную жизнь слов. Развитие, взаимодействие значений слов и их отношение с другими словами заслуживают самого серьезного изучения.
Среди работ, посвящённых лексике художественных произведений, заметное место занимают кандидатские диссертации. В башкирском языкознании В.В.Ганеев в своей диссертационной работе проанализировал лексические, морфологические, синтаксические особенности произведений Дж.Г.Киекбаева. В работе проведен комплексный анализ художественно-изобразительных средств, выявлены стилистические функции фразеологизмов, фольклорных элементов.
Во втором разделе излагаются сведения об изучении языка письменных памятников и художественных произведений в татарском языкознании. М.Иванов одним из первых выделил разговорную и письменную формы языка. Автор чётко разграничил письменный и разговорный язык.
В татарском языкознании Л.З.Заляй занимался вопросами языка писателей. Его статья «Татар художество әдәбияты телен баетуда Ш.Камалның роле» посвящена вопросам, связанным с исследованием языка художественной литературы: во-первых, это связь языка писателя с его эпохой, во-вторых, это анализ языка персонажей.
В 1968 году И.А.Абдуллин выпустил труд, посвященный исследованию языка драм Г.Камала, в котором признал тот факт, что в татарском языкознании изучение стиля писателя – молодая наука, основоположником которой является Л.З.Заляй. В начале своего труда И.А.Абдуллин написал о вкладе Г.Камала в развитие татарского литературного языка. Один раздел книги посвящен всестороннему изучению языка драмы «Бәхетсез егет» (Несчастный парень). В этом разделе рассматриваются русские, арабо-персидские заимствования, книжная лексика, просторечная лексика, фразеологизмы. Автор также обратил внимание на достижение Г.Камала в построении диалогической речи персонажей (диалог-дискуссия, диалог-комментарий, виды полилога и монолога).
Многие теоретические основы изучения языка художественных произведений рассматривались Х.Р.Курбатовым в 1956, 1971, 1978, 1984 гг., они вполне актуальны и на сегодняшний день. Например, он разделил стилистику на несколько частей: лексическую, грамматическую, речевую. Автор охарактеризовал каждую стилистику, используя примеры из творчества разных писателей, поэтов. В разделе грамматической стилистики рассматривались не только части речи, но и синтаксические фигуры, антитеза, хиазм, инверсия, эллипсис. Особое внимание уделено ритмике стиха в разделе фонетической стилистики. Конкретизация таких терминов, как белый стих, рифма, аллитерация, свободный стих осуществлялась на основе примеров, приведённых из произведений известных авторов. Как один из важнейших разделов стилистики выделяется лексическая стилистика, которая занимает ведущее место среди других разделов. В нем автором описываются дифференциальные признаки, свойственные большинству лексических единиц, – форма, содержание, значение, номинация, фразеологизм и т.д.
За последние годы появилось большое количество диссертационных работ, посвящённых языку художественных произведений. К таким относятся работы Ф.Ш.Нуриевой «Исследование языка памятника ХIV века “Нахдж ал-Фарадис”» (1993), Э.Х.Кадыровой «Исследование лексики поэм Мухаммедьяра (ХVI в.)» (1999), Р.Р.Гараевой «Лексико-стилистические проблемы творчества И.Юзеева» (2001), А.Р.Губайдуллиной «Исследование языка “Сэяхетнаме” и эпистолярно-публицистических произведений Фатиха Карими» (2002), Л.К.Кадыровой «Лексико-семантические и стилистические особенности хикметов Ахмада Ясави» (2002), Л.Р.Сафиной «Фразеология прозы Фатиха Хусни» (2005).
Особый интерес для лингвистов представляет монография Х.Х.Кузьминой, в которой проведен комплексный анализ лексики письменного памятника, написанной в ХVIII в. Автор особое внимание обращает на полисемию, синонимы, антонимы, парные слова, арабо-персидские заимствования. Семантическому, этимологическому и стилистическому анализу в монографии подвергнуты около 150 слов, относящихся к именной части тюрко-татарской лексики.
В третьем разделе рассматривается история исследования языка писателя Г.Исхаки. Интерес к изучению своеобразия языка и стиля видного татарского писателя Г.Исхаки значительно возрос. В последние годы выходят статьи, монографии, которые вносят определенную лепту в изучение мастерства писателя. Все эти работы, докторские, кандидатские диссертации доказывают, что писатель находится в центре внимания общественности.
В изучении произведений Г.Исхаки особо следует отметить статью Дж.Валиди посвященную нескольким его произведениям. Автор обратил внимание прежде всего на то, что в романе «Нищенка» смело описываются проблемы нации.
За последние годы к творчеству Г.Исхаки обращались В.Х.Хаков, И.Б.Баширова, Х.Р.Курбатов, Ф.С.Сафиуллина, Г.Ф.Губайдуллина и другие, которые высказывали различные мнения о языке его произведений. И.Б.Баширова рассмотрела несколько произведений Гаяза Исхаки. Она обратила внимание на персидские, арабские, турецкие заимствования, которых гораздо меньше, чем в произведениях других авторов. Наряду с примерами из произведений Гаяза Исхаки для сравнения автором приведены примеры из сочинений Ф.Амирхана, Ш.Камала, Ф.Карими. Автор также отмечает, что в начале века у всех писателей наблюдаются варианты слов с чередованием согласных: г-к, д-т, й-җ, н-ң, п-ф, л-г, о-ч и др.
Особый интерес представляет статья В.Х.Хакова «Әдип Гаяз Исхакыйның татар милли әдәби телен үстерүдәге эшчәнлеге» (Роль прозаика Г.Исхаки в развитии национального литературного языка) (2003). Автор подчеркивает тот факт, что в творчестве писателя наблюдаются заметные изменения, когда он вместо традиционных явлений письменно-литературного языка начинает употреблять устарелые грамматические формы устно-разговорного языка (-ыны //-ын, -ымыз //-дыйн //-дан, сагынамын // сагынам «скучаю» и т. д.). Вместе с тем, отмечается активизация форм инфинитива -рга, деепричастия -гач, -ганчы, причастия -ачак. Автор также рассмотрел материалы, связанные со словообразовательными средствами, расширением значений слов, характерными для этого писателя.
Во второй главе «Классификация лексики романов Г.Исхаки по частям речи» проводится исследование системы грамматических форм и категорий частей речи.
Следует отметить, что при классификации лексики романов по частям речи за основу были взяты труды В.Х.Хакова (1999, 2003), Д.Г.Тумашевой (1977, 1978), И.Б.Голуб «История татарского литературного языка (ХIII – первая четверть ХХ в.)», II том «Татарской грамматики» (2002).
В первом разделе рассматриваются существительные. Существительные у Г.Исхаки выражают одно и то же содержание более статично. Морфологической спецификой существительных является отвлеченное действие. Собственные имена выделяются неограниченными возможностями образного применения. Представители интеллигенции названы такими именами, как Галиакбар, Галим, Мансур, Сагадат, Халим; средний слой населения, бедняки, рабочие имеют более скромные имена Вали, Гайни, Зухра, Садри, Фахри.
В исследуемых романах падежная система представлена шестью формами: основной, дательный, винительный, творительный, местно-временной падежи. Однако значений, передаваемых ими, гораздо больше количества падежных форм. Иногда в романах вместо традиционного ожидаемого падежа употребляется другой падеж: вместо исходного падежа – дательный падеж ( аның күңелендә Сәгадәткә башка бер уй калмады, аның башында: «Сəгадəт табыламы?» – дигəн сөальгə башка бер фикер калмады [Н., 129] ‘в его душе не осталось никакой другой мысли кроме Сагадат, в его голове не осталось ни одного замысла кроме вопроса: «Найдется ли Сагадат?»’; вместо местно-временного падежа – дательный падеж (салкынга киярлек бер киеме дә булмаганга ‘из-за того что не было ни одной одежды одевать в холода’); вместо исходного падежа – местно-временной падеж (бай угыллары арасында искереп беткән курткада утыру ‘среди сыновей богатых сидеть в изношенной куртке’).
В романах часто наблюдается имя существительное 3 л. с суффиксом принадлежности в традиционной форме: аның ялгызлык кайгысыны ‘ее горе одиночества’; аның бөтен кичене ‘его весь вечер’.
У Г.Исхаки суффиксы -ныкы/-неке тоже выражают значение близкое суффиксу принадлежности. В первую очередь, эта форма означает принадлежность предмета владельцу. Она склоняется во всех падежах как имена существительные с суффиксом принадлежности: мулла кызыныкы төсле ‘как у дочери муллы’.
Во втором разделе анализируются глаголы, которые являются богатым источником экспрессии в романах «Нищенка», «Мулла бабай». Глаголы представляют действие как процесс, в грамматических формах времени, лица, наклонения, залога. У Г.Исхаки повествование ведется во всех формах прошедшего времени.
В романах активно употребляются причастия прошедшего, будущего и настоящего времени. Наиболее часто формы причастий прошедшего времени используются автором в романах. Причастия с суффиксами -ган/-гән, -кан/-кән передают два значения: 1) прошедшее время, 2) имя действия.
1) Причастия прошедшего времени характеризуют субъект процесса: йылы гына, халык исе белән тулган һава аларны кочаклап алды [Н., 181] ‘довольно теплый, наполненный запахом людей воздух заключил их в объятия’. Такие причастия также определяют явления, возникшие в результате процесса: Габдулла берлә бер марҗаның кулга-кул тотынышкан көенчә бер гостиницага кереп баруларын күрде [Н., 184] ‘увидела, как Габдулла с одной русской женщиной, держась за руки, заходит в одну гостиницу’.
2) При передаче значения имени действия причастия, как и существительные, принимают падежные суффиксы, число, категорию принадлежности: кая барганын әллә кайчан хәтереннән чыгарды [Н., 185] ‘давно забыла, куда шла’.
3) Причастие на -ган/-гән, принимая суффикс -лык/-лек может выражать имя действия: нишләп болай чишенмәенчә ятканлыгын [Н., 185] ‘зачем лежала так, не раздевшись ’.
Причастия будущего времени представлены формами -ыр/-ер, -ар/-әр, -р, -ачак/-әчәк, -асы/-әсе и выражают значение: 1) причастия будущего времени; 2) имени действия при оформлении падежными суффиксами.
Причастия будущего времени часто характеризуют процесс по отношению ко времени: чәй бетәр алдыннан асрау берничә хат кертеп өстәлгә куеп чыкты [Н., 215]. ‘перед тем, как закончилось чаепитие, служанка, занеся несколько писем, вышла, оставив их на столе’.
Формы будущего времени способны употребляться в функции имени действия: бу сүзләр хәзрәтнең белмәгәнгә салышу ролене уйнаячагыны, Гали өчен беркемнең дә камчы алмаячагыны белдерде [М.б., 279] ‘эти слова известили, что хазрат будет играть роль незнающего, что никто не получит плеть за Гали’.
У Г.Исхаки, как и в современном татарском литературном языке форма на -чы/-че употребляется в значении существительного: печән чабучыларының эшләүләрене карарга [Н., 46] ‘смотреть работу косарей’; җырлаучылар туктадылар [М.б.,243] ‘поющие остановились’.
Причастия настоящего времени на -а торган определяют объект процесса: җылый торган хатыннарны бастырдылар [Н., 197] ‘плачущих женщин усмирили’.
Субстантивированные формы причастия настоящего времени в основном употребляются в значении субъекта: беренче – нәхүдән сораучы кереп сүз сорады [М.б., 295] ‘первый – спрашивающий по синтаксису, зайдя, попросил слово’.
Деепричастие. Оно обозначает действие, выступающее как признак другого действия. Это действие является второстепенным по отношению к главному действию. В деепричастии совмещены признаки глагола и признаки наречия. В языке исследуемых романов зафиксированы следующие суффиксы, образующие деепричастия:
1. -ып/-еп, -п. Обычно эта форма деепричастия выражает действие, одновременное с основным действием или предшествующее основному действию глагола-сказуемого: Сәгадәт көлеп башын иде [Н., 220] ‘Сагадат, смеясь, наклонила голову’; үзе туныны, каталарыны хәзерләп, бияләйләрене кесәсенә тыгып, яртылай киенеп атасыны көтә башлады [М.б., 247] ‘сам приготовив шубу, короткие валенки, положив варежки в карман, полуодевшись, стал ждать отца’.
Повтор одной и той же формы деепричастия добавляет ей оттенок интенсивности, продолжительности, повторяемости действия: теге бай кызулап-кызулап йорт эченә кереп китте [Н., 87] ‘тот богач, торопясь, вошел во внутрь дома’.
2. -а/-ә, -ый/-и. У Г.Исхаки эта форма является весьма употребительной и выражает действие, которое протекает одновременно с действием глагола-сказуемого. Буның каршысындагы шәкерт аптырый-аптырый, чигә-чигә, берсе артлы берсе баррикадаларыны югалта башлады [М.б., 331] ‘Шакирд напротив него, удивляясь, отступая, один за другим начал терять «баррикады»’.
3. -гач/-гәч, -кач/-кәч. Данная форма выражает действие, которое предшествует основному действию: иртә торып, шул төшне сөйләгәч, Галим дә үз фикереннән кайтмакчы булды [М.б., 339] ‘встав утром, после того, как рассказал сон, Галим тоже решил отказаться от своего мнения’.
4. -ганчы/-гәнче, -канчы/-кәнче, ганча/-гәнче, -канча/-кәнчә. В романах эта форма выражает ограниченность действия по времени и пространству: озак туктап торып туйганча уйлаулары [Н., 45] ‘стоял долго размышляя, пока не надоело’; күз ачып, күз йомганча [М.б., 347] ‘не успели глазом моргнуть’.
В большинстве случаев эта форма употребляется для избрания самого лучшего действия среди сравниваемых нескольких действий: алай булса, минем урыныма ясаганча аңар мәхәллә аерыйк [М.б., 364] ‘если так, чем посадить его на мое место, разделим ему квартал’.
У Г.Исхаки часто употребляется отрицательная форма, образованная с суффиксами -маенча/-мәенчә: ачык йөз күрмәенчә, матур сүз ишетмәенчә тора башладылар [М.б., 303] ‘начали жить не видя радушия, не слыша доброго слова’.
В третьем разделе рассматриваются имена прилагательные. Они используются, для детальной обрисовки внешности героев, в описании привычек, жизни героев, нередко характеризуют их поведение. Качественные прилагательные обозначают форму, цвет, объем, физические и внутренние качества предмета, лица непосредственно, без отношения к другим предметам, лицам: аның шомырт кебек кара күзләре ак фонда тагы карарак кебек тоелды [Н., 279] ‘ее черные, как черемуха глаза на белом фоне показались еще чернее’.
Степени сравнения качественных прилагательных.
Положительная степень не имеет специальных суффиксов: кызыл, сары, ак, ал күбәләкләр [М.б., 272] ‘красные, желтые, белые, розовые бабочки’.
Сравнительная степень образуется: 1) с помощью суффиксов -рак/-рәк и указывает на преобладание того или иного признака: аның керфекләре тагы озынрак, тагы матуррак күрелә башлады [Н., 169] ‘её ресницы ещё длиннее, ещё красивее стали казаться’;
2) описательно, без суффикса -рак: хәзрәт башка вакыттагыдан да кәефле кеби күренде [М.б., 279] ‘хазрат показался даже веселее, чем в другое время’. Таким образом, сравнительная степень усиливает образность.
Превосходная степень прилагательных в романах образуется при помощи усилительных слов бик ‘очень’, иң ‘самый’ и выражает высшую степень качества: бик ямьсез, озын киемнәр [Н., 219] ‘очень некрасивые, длинные одежды’.
Превосходная степень прилагательных также образуется путем добавления препозитивных частных частиц к прилагательным: өстәлгә ап-ак ашъяулык җәелгән [Н., 52] ‘на стол застелена абсолютно белая скатерть’; чем-кара калфак аның йөзене әллә никадәр ачты [Н., 168] ‘совершенно черный колпак оттенил ее белое лицо’.
Другим способом образования превосходной степени является редупликация основы: иксез-чиксез дошманлыкка әверелде [Н., 199] ‘превратился в бесконечную враждебность’. В вышеназванных примерах превосходная степень выражает интенсивное проявление значения.
В четвертом разделе проводится анализ имен числительных. Среди количественных числительных наиболее часто употребляется числительное бер ‘один’. Оно передает несколько значений: 1) слово бер в большинстве случаев употребляется в своем основном значении ‘один’: бер шәкерт белән бер сукыр [М.б., 345] ‘один шакирд с одним слепым’; 2) слово бер также означает ‘один раз’: бер укыганын ишеткән, икенче, өченче ишетәсе килә иде [Н., 8] ‘один раз услышав как читает, хотелось во второй, третий раз услышать’; 3) бер обозначает ‘какой-то’: бер кешедән дә оялмый [Н., 17] ‘никого не стесняется’; 4) оно также имеет значение ‘каждый’: ясаган бер чынаягын эчә генә бара иде [Н., 15] ‘выпивая одну чашку за другой’.
Количественные числительные часто сопровождаются нумеративными словами. В романах «Нищенка», «Мулла бабай» употреблены следующие нумеративы.
1) Для обозначения единства двух одинаковых вещей используется слово ‘пара’: бер пар оек [М.б., 246] ‘одна пара чулок’.
2) При обозначении количества денег используются такие денежные единицы как тиен ‘копейка’, тәнкә ‘монета’, сум ‘рубль’: бишәр тиен алсаң [М.б., 262] ‘если получишь по пять копеек’; дүрт йөз тәнкәң булса [М.б., 162] ‘если бы у тебя было четыреста рублей’; биш сум акча [М.б., 270] ‘пять рублей денег’.
3) Для обозначения меры длины и площади употребляются слова чакрым ‘верста’, сажин ‘сажень’: әллә ничә мең чакымнар [М.б., 235] ‘невесть, сколько тысяч вёрст’; бер-ике сажин [М.б., 306] ‘одна-две сажени’.
4) В качестве массы, меры употребляются слова кадак ‘фунт’, пот ‘пуд’: утыз кадак дөге, ярты пот май [М.б., 270] ‘тридцать фунтов риса, полпуда масла’.
5) Для исчисления вещей, предметов используются такие единицы объема, как дистә ‘десяток’, йөк ‘воз’, йомарлам ‘комок’, кисәк ‘кусок’, баш ‘поголовье’: берәр дистә йомырка [М.б., 270] ‘по одному десятку яиц’; дүрт йөк тирес [М.б., 221] ‘четыре воза навоза’; егерме ике баш сарык [М.б., 391] ‘поголовно двадцать две овцы’.
В пятом разделе рассматриваются местоимения. Местоимение – это часть речи, которая указывает на предметы, признаки, количества, но не называющая их. В романах «Нищенка», «Мулла бабай» наблюдается особая частотность местоимений, при помощи которых Г.Исхаки стремился избежать повторений, сделать повествование более конкретным. В то же время следует подчеркнуть, что в произведениях представлены все шесть разрядов местоимений: личные, указательные, вопросительные, неопределенные, отрицательные, определительные. В романах также наблюдаются случаи употребления заимствованных местоимений; бәгзе ‘некоторый’, фәлән ‘некий, тот’: бәгзе тәрәзәләр [Н., 102] ‘некоторые окна’; фәлән кешеләр тиеш [Н., 142] ‘такие-то люди должны’.
Отрицательные местоимения. Они указывают на отсутствие предмета и образуются от вопросительных местоимений прибавлением числительного бер ‘один’ или местоимения һич ‘нисколько’: берни дә булмагандыр [Н., 104] ‘наверное ничего не случилось’; һичкемнән дустлык, һичбер иптәш шәриктән ачык йөз күрмәенчә [М.б., 303] ‘не видя ни от кого дружбы, ни от одного друга-товарища любезности’.
Определительные местоимения. Они указывают на совокупность предметов. Местоимения бу ‘это’, бөтен ‘весь’, һәммә ‘весь, каждый’, һәрвакыт ‘всегда’, һәрбер ‘каждый’ являются наиболее частоупотребляемыми в романах «Нищенка», «Мулла бабай» и выражают значения обобщенности, полной охваченности: һәр шәкерт [М.б., 301] ‘каждый шакирд’; аларның һәммәсе [Н., 119] ‘каждый из них’; аның һәрвакытта уйланып йөрүенә [Н., 106] ‘на его постоянные мысли во время ходьбы’.
В шестом разделе анализируются наречия. Главной особенностью наречий является не только конкретизация глаголов и прилагательных, но и способность дополнять палитру языковых средств, изобразительности в произведениях. Экспрессивная роль наречий в романах Г.Исхаки очевидна. Основную массу лексики наречий составляют: корневые слова бик ‘очень’, иртә ‘рано’, яхшы ‘хороший’, еш ‘часто’; производные слова русча ‘по-русски’, французча ‘по-французски’, иртәгесен ‘на завтрашний день’; парные, сложные слова: капол-копыл ‘быстро’, берәм-берәм ‘по одной’, ачлы-туклы ‘впроголодь’, беркөн ‘в один день’, быел ‘в этом году’. Наречия выражают более конкретные значения и признаки.
По лексико-семантическому признаку все наречия романов Г.Исхаки делятся на следующие группы: наречия времени, наречия места, наречия образа действия, количественные наречия, причинно-целевые наречия.
Наречия времени: былтыргы кеби «калпания» башланды [М.б., 268] ‘как в прошлом году «калпания» началась’; бүген дә, кичәге кеби, малайлар көләләр [М.б., 230] ‘и сегодня, как вчера, мальчики насмехаются’.
Наречия места: югары чардактан [Н., 131] ‘с верхнего чердака’; еракта гына күренә торган урман [М.б., 272] ‘виднеющийся вдали лес’.
Наречия образа действия: каты тәэсир итте [Н., 136] ‘сильно подействовало’; кызу-кызу ашап [М.б., 240] ‘быстро кушая’.

ИСМАГИЛОВА ГУЛЮСА КУРБАНГАЛИЕВНА

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук